Красивые стихи.

Супер!

Брат Доктор
ВОЛК
І. Неволя

И в жгучий холод, и в палящий зной
Кружу я за решетчатой стеной.
Я старый зверь, но не возьму я в толк,
Зачем плакат на ней: "Опасно – волк"?
Я, выродок, подобный сатане,
Хочу спросить: опасно – вам? иль мне?
Я волк, я хищник, в этом суть моя.
Родился я в пещере у ручья,
В глухом лесу, под старою сосной,
Что тень дарит густую в летний зной.
Буравит память изнутри висок:
Беззубой пастью нахожу сосок,
Сдавил, тяну в себя – и из соска
Течет мне в глотку струйка молока...
Я был одним из четырех волчат
(И каждый глуп, и каждый жизни рад!)
И в жизнь с восторгом окунулся я,
Но был недолог этот рай зверья.
(О, знать бы мне, куда родился я!
Зачем мой бог, жестокий, как вампир,
Мне повелел явиться в этот мир,
Зачем волчицын маточный мешок
Меня исторг в сплошной кошмар и шок?)
Финал эдема волчьего таков:
Двуногие пришли губить волков.
Им преградил дорогу мой отец
И принял в грудь у логова свинец.
Напрасно волк не лезет на рожон,
Но защищать волчат велит Закон,
И смерть не в силах волка испугать,
И прыгнула на волкодавов мать!
Неистов был итоговый прыжок,
И выстрел на лету ее прожег...
Затем с опаской подошли к дыре,
Троих волчат прикончили в норе.
Из выводка остался я один -
Потомок Вожака, волчицы сын.
Мне сохранили жизнь, но взяли в плен –
Как жаль, что не подох я в этот день!
А дальше завертелась кутерьма -
Так долго кровь мою пила тюрьма,
В таких марала дёгте и смоле,
Что в доброе не верю на земле!
Я стал рабом, последним из рабов.
Сменил без счета клеток и столбов,
Изведал "нежность" цепей и бичей,
Познал на шкуре "ласку" палачей,
Сумевших чувства напрочь заглушить
В потёмках искалеченной души,
Оставив только ненависть и злость,
Что въелись в сердце, печень, кровь и кость,
Да в ранах глаз - безмерная тоска,
Что тронет и пустого дурака…
Я зверь, я хищник, беспощадный волк...
К решётке прислоню облезлый бок
С печатями побоев и огня:
Глазейте же, любуйтесь на меня!
P.S. А ты, смотритель, что несёшь еду –
Неси… Но помни: я не раб! Я жду…

ІІ. Воля

Свободен! Свершилось! Разиня – смотритель
с растерзанным горлом, осклабясь, лежит.
Он думал, что он – над зверьем повелитель,
что глупая гибель ему не грозит.
Поэтому так беззаботно и смело
Он в клетку шагнул, сняв тяжёлый замок.
Я прыгнул – и кровь его, хлынув из тела,
забрызгала стены и грязный песок.
Свободен! Свершилось! Скорее, скорее,
Покуда двуногих поблизости нет!
В рассветном тумане бегу по аллеям –
впервые за десять (иль сколько там?) лет…
И справа, и слева – чугунные клетки;
в них люди велели томиться зверью.
Прощайте, соседи мои и соседки,
приветствуйте воем победу мою!
Прощайте! Я всем вам свободы желаю
(хоть вряд ли кому-то еще повезет,
как мне)...
Я тюрьму навсегда покидаю,
но что меня там, за оградою ждет?
Там – город: огромный, враждебный не только
зверью, но и людям, создавшим его!
В нем едкого дыма и грохота столько,
что глупо ждать помощи от моего
кипящего мозга – капкана рефлексов:
служить не хотят обонянье и слух…
Но все же я вырвусь, я выберусь к лесу,
А если погибну – избавлюсь от мук!
Скорее, скорее! По улицам грязным
бегу по наитью, не зная куда
несут меня ноги – сплошь в струпьях и язвах;
бежать очень больно, но боль – ерунда!
Окраина града – преддверие ада…
Облава…
Достали? Готовы стрелять?
Но всё же вперёд, и другого – не надо,
Живым – не возьмёте!
А мёртвым – плевать…